ЭДУАРД БОЯКОВ: "РЕПЕРТУАРНОМУ ТЕАТРУ ЭТОТ МЛАДЕНЕЦ НЕ НУЖЕН"

29 августа МХАТ имени Чехова соберет свою труппу. Олег Табаков поговорит о новом сезоне, потом актеры разойдутся, а журналистов попросят остаться - начнется пресс-конференция, посвященная фестивалю "Новая драма". Он откроется 18 сентября, пройдет во МХАТе, и будет вторым по счету - первый состоялся весной 2002 года. Корреспондент "Известий" Алексей ФИЛИППОВ решил опередить события и встретился с одним из отцов-основателей фестиваля, генеральным директором "Золотой маски" Эдуардом БОЯКОВЫМ.

- Я очень сомневаюсь в том, что новая драма существует как театральное направление. Есть одаренные авторы, есть тексты. Но обновляющая театр новая драматургия, на мой взгляд, все-таки миф.

- Но ведь вы не будете спорить с тем, что театр и кино не могут существовать без современных сюжетов? Лично мне интереснее всего история, которую рассказывает создатель фильма или спектакля. Тарантино, Альмодовар, Андерсон или Мудисон не только режиссеры, но и сценаристы, свои фильмы они сочиняют сами. Современный режиссер из интерпретатора превращается в рассказчика...

- Но в традиции отечественного театра: режиссер - бог, поверх авторского текста он выписывает собственную реальность.

- Сегодня все меняется: мне, зрителю, интересны не режиссерские арабески, а отражение новой жизни. Право на ее изображение узурпировали телесериалы и газетная публицистика, а театр бежит этой функции - он специализируется на создании фантомов. Все значительные отечественные кино- и театральные режиссеры боятся сегодняшней жизни как огня. Сокуров снимает фильмы про Ленина и Гитлера, Герман - про сталинское время. Абдрашитов - метафизические вневременные притчи. То же и на театре - Додин, Гинкас, Яновская и Фоменко о сегодняшней жизни не говорят.

- А вы уверены, что ее отражает новая драма? Мне кажется, она тоже создает фантом - какое зеркало, к примеру, из Максима Курочкина...

- Это не зеркало, а часть мозаики. У Курочкина, при всей его страсти к мифологемам и вагнеровским сюжетам, есть очень острое чувство языка. Диалог Курочкина это диалог сегодняшних людей. Я уверен, что это докажет спектакль, которым открывается фестиваль, - пьесу Курочкина "Трансфер" ставит Михаил Угаров. Новая публика, пришедшая в зрительный зал за последние годы, ждет от театра сегодняшних реалий, а их на профессиональной сцене нет. Они рождаются в лаборатории, на территории андерграунда, в Театре.DOC. Его создают люди, делающие свои пьесы не на госдотации - они пашут в ужасных журналах, их кормит телевизионная халтура. Новая драма не Будда, который встал и пошел через несколько минут после рождения - и все цветы вокруг распустились. Этот ребенок хил, у него не очень хорошие гены. Он родился в плохих условиях - репертуарному театру этот младенец не нужен. Но он все равно сменит тех, кто сейчас в силе.

- Но ведь ребенок (если иметь в виду не отдельных драматургов, а явление) никак не может заговорить: ничего членораздельного из его ротика пока не вырывается.

- Я думаю, вы ошибаетесь. Все дело в том, что у новой драмы нет трибуны. Но я вас понимаю: мы занимаемся этим фестивалем четыре года, мы постоянно говорили, что режиссерам скоро будет нечего ставить, что без новой драмы не будет и театра... А людей, ради которых хотелось бы работать, не было, не было и классных текстов. Теперь все изменилось: есть отличные пьесы, их ставят, к новым драматургам приходит признание. На Западе становятся популярны Гришковец, Сигарев, братья Пресняковы. Гришковец, при всей его универсальности, прежде всего драматург - он сочинитель историй, а уже потом режиссер и актер. Во Франции, Германии, Польше с успехом идут десятки спектаклей Гришковца, его приглашают на десятки фестивалей, в том числе на престижнейший венский. Сигарев получает самую престижную драматургическую премию Англии - первым из иностранных драматургов. В Лондоне и Эдинбурге ставят новый текст братьев Пресняковых, и "Санди Таймс" пишет, что это самое интересное, что будет на Эдинбургском фестивале. У новой драматургии огромный потенциал - я имею в виду и братьев Дурненковых из Тольятти, виртуозно играющих культурологическими ассоциациями, и Катю Нарши, и Сережу Калужанова. И я очень советую прочитать тексты, написанные Наседкиным из Тамбова и Павловым из Костромы.

- Новая драма прирастает провинцией?

- Ей прирастал и русский рок. Поток живой, сегодняшней энергии шел из провинции - ни одной приличной рок-группы в Москве не было, за исключением изысканнейших "Звуков Му" и еще более изысканного "Вежливого отказа".

- Расскажите о программе фестиваля.

- В его конкурсе и "новая-новая драматургия", и пьесы Петрушевской и Коляды. Председатель жюри Ингеборга Дапкунайте. Международная программа включает и пьесы западных авторов, поставленные в западных же театрах, и западные пьесы, выпущенные нашими режиссерами. Будут спектакли из США, Латвии, Литвы, Франции. Среди прочего приедет и спектакль из Зимбабве. Будет грузинский день, день Прибалитки, день документального театра, день социодрамы... Многие спектакли наверняка кому-то не понравятся. Это естественно: "Новая драма" не "Золотая маска", здесь мы показываем не самое лучшее, а самое интересное с точки зрения драматургии. И делать этот фестиваль гораздо сложнее.

- Почему?

- Это нераскрученный бренд. Нам помогает Минкультуры, но мы не можем достучаться до московского правительства и спонсоров. Спонсоры порой просто пугаются: новые драматурги пишут о наркоманах, женской колонии, войне бомжей за картонную коробку - а спонсорам хочется чего-нибудь гламурного.

/Алексей ФИЛИППОВ/