УБЕДИЛИ БЕЗ РЕЖИССУРЫ

Привезти в Зальцбург длинную, сложную оперу Прокофьева на русском языке да еще и в концертном исполнении - идея на первый взгляд рискованная. Но сработало! Сидели и шмыгали носами, утирая слезы, воодушевлялись вместе с военными хорами и вжимались в кресла от фирменных гергиевских звуковых лавин.

Оказалось, "Войне и миру" идет концертное исполнение, особенно когда все певцы уже неоднократно пели свои партии в костюмах и декорациях. Едва намеченные психологические реакции и жесты оставили больше "воздуха" от самого романа, чем если бы все это было до конца отыграно на театре.

Прокофьев нарезал сцены из Толстого очень странными ножницами, где-то руководствуясь нарочитым социальным заказом, а где-то прочитывая роман совершенно дореволюционными или эмигрантскими глазами. Потому, вероятно, так трудно режиссерам с этой оперой. Будь у них в руках роман целиком, они бы изъяли из него свою собственную выборку, как Петр Фоменко, а здесь эта работа уже сделана за них композитором - извольте подчиняться. Концерт же снимает все эти претензии типа "а у Бондарчука красивее". Напротив, заставляет помечтать о том, как эффектно Хворостовский и Нетребко смотрелись бы на экране, как уместен был бы Стеблянко в роли Пьера, а Никитин в роли Денисова.

И концерт, и генеральная репетиция проходили в той самой Felsenreitschule, в которой регулярно дают спектакли "Король Артур", а потому яркую синюю колоннаду с пестрыми "вставками" никто и не думал убирать ради двух концертов. На репетиции, когда все были в пестрых летних шмотках, все выглядело даже органичнее, чем на концерте, где хор и оркестр, конечно, переоделись в строгое и черное.

На репетиции, несмотря на все перемещения солистов из зала на сцену, на реплики, которые Гергиев бросал певцам не останавливая оркестра, все оставались в образе. Многие берегли голос, но это не мешало - спетые иногда полушепотом фразы создавали совершенно фоменковское ощущение интимности. Но больше всех удивлял сам маэстро - уже в который раз его хочется назвать совершенно не гергиевскими эпитетами: "деликатный", "проникновенный", "тонкий".

Гергиев остался верен себе, своей зачарованности "судьбой" и "роком", но этот мистицизм теперь у него может быть и тихим. Чего только стоили его piano в знаменитом вальсе Наташи и Андрея или в сцене у старого князя, когда Наташа вдруг начинала представлять, что Андрей уже вернулся. Свои финальные фразы в этом ариозо на репетиции Анна Нетребко спела чуть слышным шепотом, но в зал долетало каждое слово, каждое придыхание. До мурашек.

В концерте это было чуть громче, чуть параднее, но все равно очень сильно. Хорош был и Дмитрий Хворостовский, особенно в первом акте, где он баловал уши своими бесконечными фразами, спетыми на одном дыхании и умении "прозвучать" зал бархатным звуком, не перекрикивая оркестр.

Из других солистов запомнились Ольга Савова в роли Элен, Олег Балашов (Анатоль), Михаил Петренко в роли старого князя Болконского и Евгений Никитин в роли Денисова. Представители более старшего поколения Алексей Стеблянко (Пьер) и Геннадий Беззубенков (Кутузов) были в должной степени харизматичны, но у обоих имелись некоторые проблемы с верхними нотами. Но главным героем второго, "военного" акта все же стал Гергиев, который обрушил на зал мощный, но при этом богатый красками звуковой поток. Лишь пару раз согрешили медные, но зал ничего этого не желал замечать, понимая, что больше такого Прокофьева ему не споет и не сыграет никто в мире. В финале произошло нечто совсем уж из ряда вон - в Европе совсем не принято устраивать ритмичные овации, там все, как правило, хлопают вразнобой, и если требуется обозначить крайнюю степень восхищения - топочут ногами по полу. А здесь уже и похлопали, и потопали, и вдруг весь зал, совершенно по-московски, забил в ладоши в едином ритме и не прекращал овации в течение пяти минут.

Разодетая толпа еще долго не расходилась по ресторанам и троллейбусам, поджидая выхода солистов и дирижера или выстраиваясь в очередь за автографом Хворостовского, который устроил мини-встречу с поклонниками прямо в фестивальном магазинчике.

/Илья КУХАРЕНКО/