ГЕОРГИЙ БАРАМИДЗЕ: "НАСТУПИЛО ВРЕМЯ ГОСУДАРСТВ, СИЛЬНЫХ НЕ САПОГАМИ, А УМОМ И ЭКОНОМИКОЙ"

В среду начальник российского Генштаба Юрий Балуевский и министр обороны Грузии Георгий Барамидзе договорились в Москве о выводе из зоны грузино-осетинского конфликта всех вооруженных формирований за исключением миротворческих сил. "Если бы у нас в планах была война, мы бы не выступили за полную демилитаризацию региона. На мирном фронте сепаратисты проигрывают нам "всухую" - международное право, экономика и Россия на нашей стороне", - объяснял Георгий БАРАМИДЗЕ позицию Грузии спецкору "Известий" Наталье РАТИАНИ.

За три дня, которые Барамидзе пробыл в Москве, он провел такое количество встреч, что давать интервью "Известиям" ему пришлось по дороге с одной встречи на другую.

- Российский министр обороны Сергей Иванов сказал, что "удовлетворен той честностью и искренностью, с которой на переговорах обсуждался нелегкий круг вопросов". Вы сказали, что "искренность российской стороны на переговорах вас обнадеживает". Почему же тогда в сухом остатке - взаимное публичное непонимание и противостояние?

- Этого следовало ожидать. Мы столько лет друг из друга лепили образ врага. И Грузия, и Россия борются сейчас с одними и теми же угрозами и вызовами - сепаратизм, терроризм, контрабанда. Российские руководители искренни в борьбе с этими угрозами - мы видим не малозначащие дипломатические жесты, а реальный интерес российского государства. Для нас важно, что у нас с руководством России общее видение борьбы с агрессивным сепаратизмом. На высшем политическом уровне в России абсолютно искренне поддерживается принцип территориальной целостности Грузии. Другое дело, что уровнем ниже дело пока обстоит иначе.

Если бы целью российских властей было восстановление империи, тогда к происходящему сейчас можно было бы отнестись с пониманием. Но российские власти строят нормальное, цивилизованное, демократическое государство. И России, и Грузии сейчас нужно развивать в первую очередь экономику. Раньше грузинское правительство боялось проникновения российского капитала в Грузию и воспринимало в штыки идею приватизации. Сейчас мы видим в этом нашу выгоду. Наконец все перевернулось с головы на ноги и встало на свои места.

Но раз Грузия больше не опасается присутствия российского капитала, то и России больше не нужны такие анахроничные рычаги давления на Грузию, как военные базы. Сейчас ни один нормальный человек в российских политических и военных кругах не отрицает, что эти базы не представляют военного интереса, а являются для России обузой. Их вывод - дело времени. А когда входишь в конфликт со временем, то всегда ему проигрываешь. Наступило время демократических государств, сильных не сапогами, а умом и экономикой.

- Значит, Грузия предлагает России заменить военный рычаг воздействия на экономический?

- Российских военных никто не гонит из Грузии. Они могут остаться в тех квартирах, в которых живут, - мы их им дарим. Могут вступить в грузинскую армию, получив двойное гражданство. Такие примеры уже есть.

Что же до экономического рычага, то мы открытое государство и прекрасно понимаем, что у России есть законные интересы в нашем регионе, в частности в Грузии. Но рычаги воздействия для их реализации должны быть цивилизованными, а не имперскими.

Мы также понимаем, что наш регион будет ареной конкуренции - в лучшем смысле этого слова - между Ираном, Турцией, Европой, Америкой и Россией. Но от этого Грузия не пострадает, а только выиграет. Мы всем предлагаем формулу "выигрыш - выигрыш", вместо "проигрыш-проигрыш".

Но многие российские военные и политики действуют исходя из тезиса "лишь бы Грузии было плохо". Не важно, что и России будет плохо. Таких людей нужно отодвигать и включать механизмы нормальной политики. Если Россия строит демократическое государство, то должна быть заинтересована в стабильной, целостной и демократической Грузии.

- Для стабильности Грузии вы решили с Россией сотрудничать в вопросе создания национальной системы ПВО и развивать военно-технические связи? Не боитесь, что это осложнит отношения Грузии с Европой и Америкой?

- Не боимся. С Россией у нас много перспектив для военного сотрудничества. У нас прекрасно понимают, что хорошие взаимоотношения с Россией, в том числе и в военных вопросах, не означают плохих отношений с Европой или Америкой. И наоборот.

Потом никто не говорит, что у нас вообще нет системы ПВО. Многое, конечно, было разграблено, но мы сейчас воссоздаем нашу систему. Например, комплекс С-125. Мы его починили, почистили...

- Вернемся к экономике, развитие которой сейчас настолько важно как для Грузии, так и для России. Иногда для этого развития начинают наращивать как раз военную составляющую?

- Для развития экономики любого государства важна в первую очередь стабильность. Важно также осознание того, что государство сильное. Есть старая мудрость: "хочешь мира - готовься к войне". Мы хотим мира, поэтому готовимся к войне и надеемся, что нам не придется использовать свои вооруженные силы. Сильная армия, полиция и службы безопасности существуют для того, чтобы росла экономика.

- И у вас не было искушения провести маленькую победоносную войну в Южной Осетии? Ведь возвращение ее в состав Грузии укладывается в президентские планы сделать страну максимально привлекательной для иностранных инвесторов?

- Если бы у нас были бы такие планы, мы бы их осуществили, потому что в военном плане мы действительно сильнее, чем сепаратисты в Южной Осетии. Но это не в интересах ни наших политиков, ни грузин и осетин, проживающих на нашей территории.

В случае вооруженного конфликта пострадают не только люди. Развитие экономики несовместимо с конфликтом. А взяв курс на мирное урегулирование, мы на 100% выигрываем у сепаратистов. Когда мы смотрим друг на друга через дула автоматов, тогда на сцене появляется Эдуард Кокойты. А когда все решается мирным путем, тогда разговаривают Саакашвили с Путиным. Вопрос конфликта в Южной Осетии - вопрос взаимоотношений не грузин и осетин, а Грузии и России. Эту игру мы готовы вести, открыв все двери для российского влияния. Как ни парадоксально, мы приехали сейчас в Москву в том числе и для разъяснения интересов России в Грузии. Хорошо, что постепенно это понимание приходит.

/Наталья РАТИАНИ/