ЛИХО ОДНОГЛАЗОЕ

В последние дни "Кинотавра" конкурсная программа выстрелила два своих главных хита - "Водитель для Веры" Павла Чухрая и "Мой сводный брат Франкенштейн" Валерия Тодоровского.

"Водитель для Веры". Павел Чухрай равнодушен к современности: его новый фильм - очередная ретробаллада о солдате. Такое кино могли бы снять на "Мосфильме" году в 1970-м, если бы тогда можно было говорить о нравах высшего командного состава, раскрывать тайны генеральских дач и выводить подлецами офицеров КГБ. Так, увы, не снимают в Голливуде: выдержать весь фильм на уровне полноценного исторического блокбастера Павлу Чухраю не удалось.

Генерал (Богдан Ступка), отбивающий атаки недоброжелателей, привозит в свою крымскую резиденцию нового шофера Витю, солдата и бывшего детдомовца. На дворе начало шестидесятых, рок-н-ролл и легкая эмансипация, следствием которой становится беременность генеральской дочки-хромоножки Веры от неизвестно кого. Чтобы избежать позора, генерал придумывает поженить дочь и положительного шофера - Вера вроде бы не против, а Витя и вовсе двумя руками "за": он, с одной стороны, испытывает к девушке симпатию и жалость, с другой - предвкушает блестящие последствия такого альянса. Однако карьерист из него не выходит, а генералу осталось пребывать в рядах элиты считанные дни - под него копает КГБ, представленный, как всегда, мерзопакостным персонажем Андрея Панина.

Как и фильм "Вор", предыдущая картина Чухрая, "Водитель" не заканчивается на том месте, где логика приказывает пустить финальные титры, а почему-то продолжает ехать по какой-то нелепой драматургической инерции. Сила этой инерции заносит сюжет в совсем уже непроходимые дебри, в которых зрителям придется плутать самостоятельно с конца июля, когда фильм выйдет в широкий российский прокат.

"Мой сводный брат Франкенштейн". Российские болельщики Тодоровского ждали премьеры в Берлине, в Канне - фильма не было. Неужели плохо, раз не берут даже во внеконкурсные программы? Тревога оказалась напрасной: "Франкенштейн" - даже чуть больше, чем просто хорошее кино (и уж точно лучше многих картин последнего берлинского конкурса, куда Тодоровский метил, но не попал).

Преуспевающая риэлторша (Елена Яковлева) узнает, что у ее мужа-физика, человека к новой реальности не приспособленного (Леонид Ярмольник), помимо двух законных детей есть еще один сын, прижитый много лет назад при туманных обстоятельствах в далекой командировке. Отец от парня яростно открещивается, однако юный Павлик (Даниил Спиваковский) прибывает в Москву - он отслужил в горячей точке, лишился глаза и теперь нуждается в операции. Парень ведет себя странно, называет Ярмольника "батей", ежевечерне обыскивает лестницу и чердак, водит в дом однополчанина Тимура (Сергей Гармаш) и таскает детей на вокзал встречать друга Васю, который почему-то не едет. Выходки нового родственника становятся все более дикими, семейство потихоньку заражается его паранойей, а он все твердит о том, что надо найти безопасное место и укрыться от следящих за ними "духов".

В предыдущем фильме Тодоровского явление отставного офицера, многолетнего любовника недавно умершей жены, физически уничтожило героя Олега Янковского. Поначалу кажется, что и "Франкенштейн" посвящен простонародной стихии, которая разрушительным торнадо проносится по налаженному интеллигентскому быту. Однако уже через час понимаешь, что на этот раз Тодоровский идет дальше, много дальше: израненный монстр, добродушный параноик, одноглазый провинциал Павлик - плоть от плоти человека, надежно укрытого от шрапнели в магическом круге МКАДа. Чудовище Тодоровского, как и чудовище Франкенштейна, составлено из нескольких ингредиентов: гипертрофированно-интеллигентной внешности Даниила Спиваковского, простонародных прибауток его героя и нескольких шрамов вокруг его пустой глазницы - все вместе заставляет испытывать состояние навязчивой тревоги. Еще более никчемный, чем его никчемный отец, никому не нужный от момента рождения до момента смерти, искалеченный физически и разрушенный изнутри, попытавшийся защитить равнодушных, но вежливых людей от мнимой опасности - в финале Павлик будет повержен и забыт, как сотни других похороненных и забытых павликов. "Франкенштейн" - тот редкий для отечественного кино случай, когда гротеск оправдан и режиссер заслужил свое право изъясняться притчами. Актерские работы великолепны, диалоги Геннадия Островского точны и остроумны, и реальность картины лишь на несколько градусов отклоняется от нашей реальности - ровно настолько, насколько надо отклониться, чтобы испытать ощущение стыда и безнадежности.

/МАРИЯ КУВШИНОВА/