ДВОЙНАЯ РЕКОНСТРУКЦИЯ ЗОЛОТЫХ СНОВ

В начале декабря мы наконец-то узнаем, кто же из шестерых финалистов, доплывших до шорт-листа, оказался достойным пятнадцати тысяч долларов - денежное выражение премии, наклейки на обложке "лауреат Букеровской премии" - дополнительный бонус и осознания себя как лучшего прозаика года - главная цель всех стараний. Пока же "Известия" продолжают обозрение романов финалистов, начатое в прошлых номерах.

Оглашение шорт-листа жюри сопроводило всевозможными оговорками о том, что в списке нет новых "Братьев Карамазовых", а также красок, силы, подлинного юмора, и вообще все было не гладко и не единогласно, вызывая таким образом в воображении картину ужасающего запустения поля русской словесности в этом году и, похоже, потенциального апокалипсиса во всех последующих. Но даже диагональное чтение отобранных романов таких сильных чувств все-таки не вызывает. Одним из ярких примеров тому может служить "Вилла Рено" - роман Натальи Галкиной, не то чтобы дебютантки, но писательницы, которая пока еще не вполне широко известна за пределами Санкт-Петербурга.

Краткое содержание жизни автора укладывается в несколько фактов: родилась в Кирове, переехала в Питер, закончила мухинское художественное училище, стала художницей, а по совместительству поэтессой и прозаиком. Начала печататься в 1970-м. Первый заметный роман "Архипелаг Святого Петра" вышел в 2000-м. "Вилла Рено" - в 2003-м. Краткое содержание романа "В.Р." вроде бы исчерпывается историей первого русского лауреата Нобелевской премии академика Павлова и его ближайшего окружения. Известная максима о том, что жизнь значительно шире, чем наши представления о ней, а уж романы, ее воспроизводящие, и подавно, легко срабатывает и на этот раз.

"Вилла Рено" - довольно странное произведение. Герои в нем существуют в расширенном многомерном пространстве, при этом их столько, что и Гомеру было бы неподъемно (в этом одновременно и прелесть, и явный недостаток романа, потому что уже к исходу первой части журнального варианта от этой пестроты мелькает в глазах и начинаешь упускать, кто с кем, зачем и почему). События же протекают одновременно в разных временных и исторических пространствах, причем в качестве действующих лиц выступают все те же. События местами вполне реалистичны, местами заставляют вспомнить о классиках советского-российского магического реализма братьях Стругацких (кстати, Наталья Галкина посещает семинар Бориса Стругацкого): привидения являются, ручейки разговаривают и слышен общий серебряный звон, зовущий неведомо куда.

Фрагмент жизни, разворачивающийся на тогда еще финских территориях, на даче, где окопались бежавшие от революционных золотых мечт петербуржцы, мало того что расползается как чернильное пятно в прошлое и будущее, но еще и дважды реконструируется. Сначала - и напрямую - собственно автором, который на той самой даче воссоздает картинку на тему, как упоительны в России вечера: "Все было слишком далеко: с одной стороны, покинутый Петроград, сон о прежней жизни, с другой стороны, Хельсинки. Они находились на перешейке, в заповеднике лесной страны, были молоды, тени были светлы, мрак внезапен, быстро переходил в сновидения, полные приключений или поцелуев".

Потом за дело создания романной действительности берутся герои, новые, пришлые: съемочная группа во главе с режиссером-матерщинником снимает фильм про тех, кто в прошлой главе были еще живы, здоровы и действовали сами, а не через актеров, их изображающих. В итоге сюжет то стремителен, то вял, то почти нежен, то жесток донельзя - воспоминаниям, к которым в конечном итоге сводятся все реконструкции золотых снов, это свойственно.

Особую признательность - на фоне многих и многих бесцветных текстов современных авторов - вызывает живость, гибкость и главное аутентичность языка: герои прошлого и настоящего разговаривают вроде бы на одном и том же русском, но ощутимо на разных: пока одни произносят: "Безмолвствовать с народом -кому клепсидра калифа", другие кричат: "Лес срубите и замените садом! Вишневым? Яблоневым, вашу мать". Говорят, что этот текст - не самый лучший из того, что Галкина уже успела написать. Возможно. Также возможно и то, что Галкина так и останется просто букеровским финалистом. Но совершенно очевидно то, что "Вилла Рено" - одно из тех случайных приятных открытий, которые заставляют наконец заинтересоваться российской прозой ту солидную часть читающей публики, что давно и прочно подсела на зарубежку.

/Анна КОВАЛЕВА/