КТО СПАСЕТ КОКТЕБЕЛЬ?

"Какой праздник?! В Доме Поэта - нищета и склоки. Перед ним - крики у ларьков. По святой набережной ревут машины. Круглосуточная какофония. Дышать нечем. Везде собачье дерьмо, дым от костров, мусор с мазутом. Кто спасёт Коктебель?"

Невкусные лягушки

Зачем вот раньше москвичи ездили в тот тихий Коктебель, где экскурсоводы ходили в веночках из полыни, на катерах читали стихи Волошина, а по ночам пляж с голыми купальщицами вдруг освещался ослепительным прожектором погранцов? Ездили за сердоликами, за прогулками в бухты разные, на могилу Волошина и за чабрецом с Карадага, за трепетом поэзии в старых салонах с макраме - за просветлением, однако.

Нынче веночков не носят, погранцы электричество экономят, и ночь на гравийном пляже без сердоликов - криклива и грязна. К тому же, нынче в Коктебеле победил оригинальный принцип застройки - с набережной моря не должно быть видно! Шуршание волны? Ха-ха! С утра на вас пикирует какофония адской "музыки" - кто громче! К тому же, приехавшие починить свои бронхи, рискуют задохнуться - нет, не бризом с моря, а мазутным дымом от горящих отбросов. По улице Десантников пьяные безумцы носятся на скорости 100 км в час - хуже талибов! От прежнего Коктебеля осталось только призывное кваканье лягушек, их стало даже больше, но одна туристка мне разъяснила: "Нет, коктебельских лягушек есть нельзя, вы что! В речку сливают сами знаете что!.." На пляже пьют пиво "Чернiгiвське", бьют бутылки и лузгают семечки - а ля 1917 год в Петрограде. А вечерами из кафе несется пьяный сытый мат…

Это времечко Волошин предрёк давно: "Он в день седьмой был мною сотворен,/сказал Господь. Все жизни отправленья / в нём дивно согласованы. Лишен/ сознания - он весь пищеваренье"!

Чудесный садовник

Три тысячи лет назад здесь была Киммерия. 700 лет назад - венецианская гавань. Потом Мамай и турки - долго, кроваво и скучно. В 1820-м мимо проплыл Пушкин, сделал небрежный набросок скалы "Парус" - и обессмертил место. А уж потом приехал сюда некий молодой поэт, полуказак-полунемец Макс Волошин, удрученный трагической развязкой любви к художнице Маргарите Сабашниковой. И неожиданно на обрыве Карадага узрел свой гигантский профиль! Раз профиль высечен - куда деваться! 100 лет назад Волошин возвёл в сём аномальном месте, где отклоняются стрелки всех компасов, свою башню. Поставил в ней бюст египетской царицы Таиах - и в 1926-м написал знаменитые строки: "Войди, мой гость, Стряхни житейский прах, и плесень дум у моего порога. Со дна веков тебя приветит строго Огромный лик царицы Таиах". И началось! Прогрессивный сад искусства цвёл по полной. Гигант-флегматик "семи пудов мужской красоты" (М. Цветаева) оказался чудесным садовником. "Это не музей, - писал А. Белый, - а дыхание жизни. Это крупнейший центр культуры не только России, но и Европы"...

Волошин был революционером и в поэзии, и во вкусах, жил в стиле Верлена. Цветаева смеялась над его венчиком из полыни от клопов, его первобытным хитоном (околопоэтные дамы бурно обсуждали - есть под ним штаны или нет?). Кстати, знаете ли вы, что Волошин - дедушка русского нудизма? Его гости купались и читали стихи на пляже - в совершенно г о л о м виде! Естественно, в 30-е годы обыватели категорически требовали выселить Волошина из поселка. Зачинателем кампании была г-жа Дейша-Сионицкая, артистка Императорских театров, - она выходила на пляж только в строгом костюме с веером, иногда оголяя одну пятку. То ещё было времечко! Но, знаете, - сегодняшний местный люд все так же ворчит, называет Волошина недорезанным буржуем, бабником и пьяницей.

"Душа моя отравлена "

Единственным великим директором дома-музея Волошина был Владимир Купченко, которому мы обязаны спасением дома и созданием его фондов. Купченко - святой человек, автор множества трудов о Волошине, в том числе "Летописи жизни М. Волошина". Сегодня Купченко - герой, ему рукоплещут во всём мире. И как же поступили командующие культурой сволочи с этим подвижником? Травили, давили через КГБ, устроили суд. Купченко пишет: "В Крыму меня перестали печатать даже районные газеты... Рукопись книги, дневник и почти все остальное изъятое мне вернули только в 1989 году…23 года - лучших! - прошли в Коктебеле. Во сне я часто вижу Дом и Коктебель... Но вернуться страшно - любимый пейзаж как будто отравлен". А вот мерзавцы, травившие его, поживают в Коктебеле - преспокойненько.

После Купченко было пять директоров. Последней уволена г-жа Сазонова. Вот фрагмент её интервью: "Я перекрыла пути хищения денег, выгнала кассира, предъявляла требования КЗОТа людям, которые годами считали, что музей - это их личная собственность. Они устроили мне травлю". Цитирую писательницу Т.С. Шевченко, работавшую в музее: "Существовал союз кассирши, Н. Мирошниченко и смотрителя - деньги за вход в музей брали, а билетов не давали… Н. Мирошниченко тайно подключала к нашему электрическому щиту бары и кафе. Как вы думаете, в чьём кармане оседали наличные? А потом музей отключали - за перерасход энергии! Мирошниченко постоянно была в командировках: Киев, Париж и т.д. … Я считаю, что такой человек не имеет морального права быть директором дома Поэта". М-да... Кто же эта г-жа Мирошниченко? Мне ответили - директор музея и сегодня. Любимица министра культуры Крыма. Научной степени не имеет, но её миловидность и мягкий голос - сильное оружие. О стиле работы судите сами. Однажды сотрудница музея И. Коновалова хотела читать в кафе "Богема" стихи Волошина. Мирошниченко заявила: без утверждения сценария лично мной - нельзя! Все присутствующие остолбенели. Такого не было и в 37-м! Другой девушке-экскурсоводу Мирошниченко запретила ходить на работу в брючном костюме. И та, давясь слезами, прошептала: "Скоро и дышать нельзя будет без её разрешения! Единственное, чего она не сможет мне запретить - ночью под одеялом я буду мечтать об одном, что когда-нибудь она…"

Да, дом Волошина сейчас находится в жалком состоянии. Но, пожалуй, страшнее другое - взаимная травля и непонимание накалили атмосферу в музее до предела. Есть люди, которым работать здесь противопоказано. Цитирую Т.С. Шевченко - вот что она переписала из "книги отзывов: "Из уважения к памяти Волошина… нельзя допускать на порог этого дома таких экскурсоводов, которые не любят людей и никого не уважают". 09. 2002 г. Борисенкова". Таинственным образом эта книга отзывов исчезла... М-да!

Голубые города Казарина

И, вздохнув, я позвонил вице-премьеру Крыма Владимиру Казарину. И, несмотря на колоссальную загруженность, удивительный этот Казарин примчался сразу. Вот диалог:

О.О.: Как вы собираетесь всемирно отмечать 100-летие Дома Волошина? Музею нужны ремонт, большие деньги. И директор - настоящий лидер.

В.К. (улыбаясь): Волошин завещал свой дом российским писателям. Не только Крым - и Россия должна заботиться о нем. Но вообще... сейчас все это мелочи! Случилось чудо! В Крыму наконец создан великий центр русской культуры - Коктебельский республиканский историко-эколого-культурный заповедник "Киммерия М.А. Волошина". Тут все объединилось: Дом Волошина в Коктебеле, музей М. Цветаевой в Феодосии, музей А. Грина и литературно-художественный музей в Старом Крыму, памятники и многое другое. Теперь нужна реэкспозиция музеев с использованием идей и технологий, применяемых в мировой практике. Для поддержки проекта нужен международный конкурс с участием ведущих художников, архитекторов, строителей из России, Европы и Америки. Это проект мирового уровня! Где ваши московские олигархи? Вложить 10 миллионов баксов - и получить отдачу в сто! И - cлаву в России!

О.О.: Если вы создали Заповедник, то почему же дом Волошина в таком чудовищном, катастрофическом состоянии?

В.К.: Потому что ещё не определены охранные зоны. Но всё решится быстро! Мы уже нашли кандидатуру на пост директора Заповедника - Борис Полетавкин, потрясающий человек! Он начинает действовать буквально с завтрашнего дня! Вы всё увидите! Но Россия должна нам помочь. И все будет к сентябрю о' кей!

И, просияв ядерной улыбкой, невероятный Казарин стремительно исчез. Обомлев от такого размаха - и ничему не поверив! - пошёл я знакомиться с Полетавкиным. Сначала удивился - бывший функционер КПСС, второй секретарь горкома. Потом восхитился - дом нищий, "жигуль" старый, сам порядочен до брезгливости. Потом влюбился - он музыкант! Преподавал, играет на семи инструментах, безумно любит Волошина и Цветаеву. И - понимает. Тут я засиял. И вдруг дошло: да ведь он честен - абсолютно ! И тут я испугался и позвонил Сазоновой. "Как вы считаете, Полетавкин удержится - или его съедят те же господа, которые съели вас?.." "Съедят, - тихо сказала Сазонова. - Однозначно"... Я содрогнулся - и опять не поверил. И отправился на набережную. Она оглушила меня рэпом и запахами. Рядом, при унылом молодом татарине, понуро стоял ослик. Малыш, одной ножкой в зловонной жиже, которая вытекала из туалетов в саду Волошина, радостно кормил ослика конфеткой. Я вдруг увидел реальность - в реальном свете. И закрыл глаза. Да, г-н Казарин, у вас все получится, может и так, но кто же сюда приедет?! И я написал и расклеил объявление: "КОКТЕБЕЛЬ: БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ? Встреча молодых бизнесменов с мэром Коктебеля". И, расклеив, позвонил голове, мэру Коктебеля - и сказал ему тихо и зловеще: "Алексей Николаевич! Придете или испугаетесь?" Невидимый мне Булыга хмыкнул: "Не боюсь я ничего! Вот возьму и приду".

Вонять не будет!

И 30 мая А.Н. Булыга пришел в кафе "Богема". Несмотря на грозную фамилию оказался он махоньким, лукавым и обаятельным - недаром жители выбрали его головой в четвертый раз!.. Я произнес пламенную речь:

- Вот вы жалуетесь, что москвичи не едут! Но они уже видели Турцию и хотят чистоты, вкусной и недорогой пищи - и тишины! А море? Ни на одном курорте мира набережная не закрыта - даже в Феодосии! У вас же есть проект полного переноса зданий с левой стороны набережной на правую - тогда откроется удивительный вид. И тогда к вам поедут серьезные люди! Если вонять не будет!

Суммируя трехчасовой разговор - вопли, крики! - Булыга поклялся:

- Летом вонять не будет, ЖБО будут вывозить три фирмы. Да, у нас есть план реконструкции набережной, но нужно иметь согласие большого руководства, а оно - м е д л и т. Но сомнений нет - эти бары будут снесены. Грохот? Мы приобрели приборы для измерения уровня шумов. За лишние децибелы будут страшные штрафы - до 7000 гривен. На помощь милиции приедут 30 курсантов Юридической академии. На улицах будет установлено ещё 50 фонарей. Костры я жечь больше не дам. Собачье дерьмо будет убираться быстро. Ни одного киоска на набережной не будет и ни одной машины! На улице Десантников установлю "лежачего полицейского" - д а ю с л о в о ! Короче: в Коктебеле будет рай! Даю слово! Вопросы есть?

Воцарилась гробовая тишина. Официант проглотил ложку. Одна туристка смахнула слезу. И вдруг прорвало - даже бизнес хлопал... А на выходе Булыга коварно улыбнулся: "Я вот пришёл. А вот вы - вы в Новый Коктебель ходили? А в "Голубой залив"? Эх, Евгеньич! А вы пойдите, взгляните честно, без старческой ностальгии!"

"ГОЛУБОЙ ЗАЛИВ" ИЛИ ОСТРОВКИ

И, перейдя мостик с лягушками, я с большим скепсисом вошел в зону пансионата "Голубой залив" - и не поверил глазам! Тишина, чистота, море цветов. Прошел в новый корпус - евроремонт, и какой! Путевки вполне доступны - от 74 до 90 гривен в сутки. Попробовал еду - вполне. Линия продажи курортных товаров - на европейском уровне. Директор К.И. Зеленский содержит на свои средства хор и артистов - 30 человек. И ещё он дал практически бесплатно приют удивительному заведению: безалкогольному кафе "Богема".

Сюда уже едут все - от БГ до высоких чиновников. Хозяйка "Богемы" Ирина повесила гениальное меню: "Кухня без алкоголя, музыка классическая, тихая". Заходишь - и никто не смотрит пьяным взором. Любой может здесь спеть, сыграть и что-то рассказать. Чудная атмосфера - свобода, уют и уважение.

Выхожу из "Богемы" и вдруг - стена исписана стихами! А на пороге - улыбающийся богатырь.

Поэт возрождения

Тридцать лет назад любой житель Коктебеля при слове "Ложко" бежал куда подальше. Человек чудовищной силы, с обостренным чувством собственного достоинства, упрямый Слава Ложко не боялся никого, нигде и никогда. И по этим причинам пришлось Славе отправляться в то самое место, от которого не зарекаются, много раз. И быть бы ему заурядным бандитом, но - трагически погиб его сын.

И Ложко з а д у м а л с я. Стал помогать людям. Жертвовать на церковь. Родил дочку. Переименовал улицы Коктебеля в честь поэтов (сам живет на улице Цветаевой). Стал депутатом. Начал писать стихи. И выпустил 17 (!) книжек - по числу лет в тюрьме...

Как народ сегодня с трудом постигает азы смысла жизни - так Ложко упрямо постигает законы поэтики. Он - язычник- жизнелюб: "Пей вино, крепко женщин люби, Отдавайся поэзии страстно. Меньших братьев жалей, Никому не груби - И на этой Земле проживешь не напрасно". Но ему не чужды и социальные мотивы: "Откуда столько зла В родном народе, И раздражение, как нерв, дрожит?" Разумеется, он понимает свое место в поэзии - с горечью: "Нет, не показала муза мне лица, Поманила, подняла и убежала. Не в обиде я, знать, время не пришло, Не настало время откровенья".

Сегодня Ложко строит - пока на свои деньги - Центр "Возрождение". Как бы в развитие Дома Волошина - уже для новой генерации поэтов. Центр возрождения самого себя, возрождения Планерского, возрождения ауры творчества и свободы. "В центре для писателей будет всё, - сказал мне Слава. - Но только для хороших!"

С пирса

Рано утром я иду на пирс - попрощаться, подышать бризом. Смотрю... Да, еще стоят на месте три горы - Кок-Кая, Сюрю-Кая, Святая гора. Различима башня дома поэта. Со стыдом и болью думаю о Купченко - как же нужно было обидеть человека, если он боится вернуться. Неужели не призовут Купченко? Он один бы поднял музей!..

И - с горечью понимаю: да, т о г о Коктебеля больше нет. Новые люди поют новые песни: "Не звезд хотим, а лампочек, и не богинь, - а лапочек!"

Новая жизнь нового Коктебеля пока оскорбляет наш вкус. Но ведь вот г-жа Мирошниченко отъехала в Киев - и удалось провести первый в Доме Поэта вольный вечер поэзии - без сценария и указаний, как дышать.

И вообще - экскурсоводы вот объясняют, что Карадаг - потухший вулкан. Но одни вулканы потухают - а другие просто спят. И, может быть, всё ещё пробудится?

Разум. Канализация. Поэзия.

Ведь профиль, освятивший это место, ещё виден - пока…

Эпилог - невероятный

Так, без особого оптимизма, писал я в конце мая. И вернулся 5 июля - тоже без иллюзий. Но, господа, должен честно признать: здесь ч у д о свершилось, чудо немыслимое! И - фантастически реальное.

Конкретно? А просто - ТВ-ведущий Дмитрий Киселев и писатель Виктор Ерофеев нашли на Украине 120 тысяч долларов на постройку достойной площади перед домом Волошина. И 5 июля состоялось открытие этой прекрасной площади - вы видели по НТВ?

На новой прекрасной площади перед Домом Поэта, освобождённой наконец от ларьков и семечек, впервые в истории Коктебеля прошел фантастический праздник мирового масштаба - ураганный международный джазовый фестиваль! Два огромных оркестра, знаменитые писатели и поэты! Концерт длился до утра, пришли тысячи, не было пьяных, публика и бизнесмены плакали от восторга. И, клянусь, у них были совершенно другие лица, не такие, как в мае! Подхожу к Полетавкину - улыбается до ушей.

- Помните фразу Волошина: "Я не боюсь спать с открытой дверью. Ведь сюда приходят только восторженные души". Сегодня я видел эти души! С этого дня пошел отсчет жизни нового Коктебеля! - Борис Петрович улыбается. - Но - опять Волошинского, опять поэтичного и волшебного - пусть по-новому! Одно ясно: с этого дня мириться с поселковыми ужасами уже никто не будет - ни туристы, ни жители! Почувствовали, как говорится, р а з н и ц у ! Остальное - решаемо. И решаете вы, те, кто приезжает! Так спасайте Дом Поэта, Коктебель - занимайте места, навязывайте вкус, вытесняйте быдло!.. Скоро - столетие - ещё один рубеж!

Что ж. Осмотрев новый Коктебель, я - с большим изумлением - информирую вас, дорогие читатели, что деньги в Дом Поэта уже пошли. Большие. Кадры, заверил Полетавкин, будут. Вокруг Дома Поэта - тишина и чистота. Ни ларька, ни торговца. В трех кафе уже установлены европейские туалеты, а на улице Десантников - "лежащие полицейские". Машины едут тихо и вежливо. Музыкального грохоту значительно меньше. Только собаки еще без намордников - и дерьмо не очень убирают! Но ведь...

Булыга - дал слово? Казарин - дал слово? Ложко - дал слово?

Так может - поверим? Может - проверим? И - спросим?..

Скоро - столетие. Ну, держись, Булыга!

/Олег ОСЕТИНСКИЙ/