НЕТ ЖИЗНИ БЕЗ ЛЖИ

Более того, в романе "Лжец" известный английский писатель Стивен Фрай доказывает естественное и органичное право каждого на ложь.

Стивен Фрай, человек-оркестр, - безусловное национальное достояние современной Великобритании. Отечественный читатель уже знаком с его романным творчеством, с произведениями "Теннисные мячики небес" и "Гиппопотам". Уже в них чтец, актер и беллетрист Стивен Фрай заявил о себе как о незаурядном мастере пера, блестящем стилисте и человеке недюжинного воображения. Но "Лжец", пожалуй, превосходит во всех компонентах вышеназванные произведения. "Лжец" - это песня, пир литературного гурмана, ода английскому аристократизму и эстетизму вместе взятым. Английской частной школе, во всяком случае.

Все, что пленяет сердце требовательного читателя, все, чего алчет его развращенная изящной словесностью капризная душа, все, чего он тщетно ищет, перелистывая романы отечественных и зарубежных беллетристов, - короче говоря, все его чаяния и надежды (или довольно солидная их часть) воплотились в этом произведении. И именно потому, что ответов на взыскательные желания так много, столь трудно об этом романе писать.

Действительно, с чего начать. Скажем, сюжет. Судьба главного героя, собственно говоря, практически вся его жизнь, история его пребывания в учебных заведениях Англии (в престижной частной школе и Кембриджском университете) изложена в лучших традициях английского романа (со времен Диккенса по крайней мере), с великолепными подробностями, с шокирующими деталями (впрочем, в рамках литературной скромности) и с обильными литературными цитатами. Можно сказать, что вся история английской литературы -от Шекспира до наших дней - препарирована и утилизована в романе Стивена Фрая. Английская литературная традиция говорит устами главного героя и других персонажей, кричит намеренными литературными штампами, общим тоном повествования и лирическими отступлениями в духе доброй старой английской прозы и старой Англии. Примерно вот какой: "Эта фантастическая Англия, которую старики берут с собой на смертный одр, Англия без фабрик, сточных канав или муниципальных домов, Англия кожи, дерева и фланели, Англия, очерченная белой границей и управляемая законом, постановляющим, что каждой команде следует состоять из одиннадцати игроков и каждый из таковых должен быть бэтсменом, Англия сидений-тростей, флюгеров и чаепитий в доме приходского священника". И мы тоже это чувствуем и понимаем. Кстати, фабрик, муниципальных домов и сточных канав в романе Стивена Фрая нет (есть, правда, мусорный бак, куда проваливается главный герой в финале романа, но это не в счет). Есть гимн английской литературной традиции и английской частной школе, упоение словом и слогом, начитанностью и эрудицией. Есть удивительные живописания - вроде описания матча в крикет, которое, ей-богу, стоит надуманного изображения сражений в квиддич. И Стивен Фрай выглядит подлинником, а Джоан Ролинг жалким подражателем. И ведь на самом деле так оно и есть - крикет будет постарее квиддича.

Но это еще не все. Судьба главного героя, английского мальчика Адриана, вплетена в детективный сюжет, в игровое повествование. Даже умный читатель, который замечает подвох в самом начале, далеко не сразу разгадывает сюжетную загадку. Самое удивительное, что и загадка становится не столь интересной. Общий ход повествования настолько увлекает, настолько притягательным оказывается главный герой, что все остальное - начиная от смысла сюжета и завершая разрешением интриги - отходит на второй план.

Что касается содержательной части, то здесь тоже есть о чем поговорить. Стивен Фрай пишет роман о лжи в наиболее общем смысле этого слова. Этой теме он подчиняет интригу, характер главного героя и философские рассуждения. Ложь в наиболее общем смысле этого слова интересует автора. Ложь, без которой немыслимо воображение, художественное творчество, игра, жизнь, наконец. Потому что если без лжи непредставима самая обыкновенная метафора, то что говорить о человеке, который, можно сказать, и живет только этим неписаным правом на ложь, возможностью выдумать, изобрести, придумать.

Забавно получается: ложь в рамках литературной традиции, подчеркнутая вторичность рядом с апофеозом лжи, игра, возведенная в принцип, игра, без которой нет вообще ничего. Литературы - по крайней мере. По крайней мере - сегодня. Иначе говоря, "Лжец" торжествует во всех смыслах этого слова.

Стивен Фрай. Лжец: Пер. с англ. Сергея Ильина. М.: Фантом Пресс, 2004. - 448 с.

/НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВ/