ТЕ ЖЕ ЯЙЦА - ВИД СБОКУ

Дмитрий Бобышев. Я здесь (Человекотекст). М.: Вагриус.

Дождались. Теперь про питерскую тусовку 50--60-х годов прошлого века рассказывает свою правду последний из четверки так называемых ахматовских сирот. Бродского уж нет, Найман высказался многократно, по преимуществу романно, Рейн говорит при каждом удобном случае, по большей части как раз устно. И вот Бобышев: "Мне живо представилась длинная очередь неустановленных памятников с протянутой потомству рукой - установите! (идет перечисление памятников. - "Известия") Вдруг впереди всех в очередь становится Бродский. Памятник Анны Ахматовой (бронзово): - Извините, Иосиф Александрович, вас тут не стояло!" Сказано по поводу кампании по установке памятника Бродскому. Но почему-то кажется, что ради этих - последних в книге - строк написана и вся книга.

Отобрано литагентом

Современная русская проза: 22 рассказа. М.: Захаров.

Составителем этой книги стала Галина Дурстхофф, литературный агент, живущая в Германии и активно продвигающая современную русскую прозу на немецкий книжный рынок. Ее выбор, как и всякий прочий, субъективен по определению. "Ну что общего у 57-летнего почтальона из Владимира Анатолия Гаврилова с 20-летней студенткой из Свердловска Ириной Денежкиной?" - спрашивает она, называя и другие пары столь же мало похожих между собой литераторов. "А ничего, - отвечает она на свой же вопрос. - Кроме того, что все они родились в одном географическом пространстве под названием СССР, начали печататься в постсоветские времена и пишут на русском языке. А главное - пишут замечательные рассказы".

Больше, чем детективы

Ингрид Нолль. Прохладой дышит вечер. М.: Слово. (Серия "У камина").

Издательство "Слово" продолжает свою удачную серию, в которой публикует подходящие, по его мнению, для этого славного занятия (а именно для чтения у камина, в котором славно потрескивают сухие ароматные поленья) романы. Нынче нашему вниманию предлагаются два (а не один, как может показаться, - кроме титульного, в книге есть еще и "Натюрморт на ночном столике") романа современной немецкой писательницы. Это определенно детективы, но не только. Ингрид Нолль знаменита у себя на родине, является лауреатом нескольких престижных литературных премий. Ее романы экранизируются, переводятся на многие языки мира. Теперь вот и на русский.

Совсем другой Мережковский

Михаил Золотоносов. Братья Мережковские: Книга 1: Отщеpenis Серебряного века. М.: Ладомир. (Серия "Русская потаенная литература").

При произнесении фамилии Мережковский память сразу услужливо выдает имя Дмитрий. Но братьев Мережковских было шесть. Самый старший, Константин был значительным ученым-биологом. Но издательство "Ладомир" и автора книги заинтересовала, понятное дело, совсем другая грань его личности. Точнее, несколько "других" его граней. Во-первых, он был антисемитом, активным членом печально знаменитого Союза русского народа. Во-вторых, современники называли Константина Мережковского "русским маркизом де Садом": он был скандально знаменитым извращенцем, а именно педофилом, когда же это открылось, бежал от правосудия за границу. В толстом красном томе, помимо "Романа для специалистов" Михаила Золотоносова (так и хочется спросить: специалистов в чем?), имеются сочинения самого Константина Мережковского самых разных жанров.

Посмотрели? А теперь почитайте!

Виталий Вульф. Серебряный шар: Преодоление себя. Драмы за сценой. М.: ОЛМА-ПРЕСС: АВАНТИТУЛ.

"Эта книга не имеет никакого отношения к импровизационным текстам, произносимым автором "Серебряного шара" в своих программах". В предисловии к книге автор явно кокетничает: ну как это никакого? А название? А аллюзии? А тема, в конце концов? Конечно же, главными читателями станут телезрители, которые с теми или иными чувствами смотрели одноименные передачи Виталия Вульфа. Но и остальным любителям театра будет, безусловно, интересно, ведь автор книг (и передач) знал многое и многих и дружил с выдающимися деятелями отечественной сцены.

/Юлия РАХАЕВА/