ДОРОНИНА В ГОСТЯХ У ТАБАКОВА

В отличие от других театральных учебных заведений, генеалогия коих представляется весьма сомнительной (взять хотя бы тот же ГИТИС, якобы ведущий свою родословную от Филармонического училища и насчитывающий в связи с этим аж 125 лет), Школа-студия МХАТ точно знает год своего рождения. У Художественного театра было, как известно, много студий. В 1943-м по инициативе Немировича-Данченко появилась своя Школа.

Немаленький зал МХАТа в прямом смысле этих слов не смог вместить всех желающих. Те, кто не поместился, расположились в буфете, где происходящее на сцене транслировали на большой экран. Юбилейные вечера - скучный, я бы даже сказала вымученный жанр. На душе становится липко от текущей со сцены патоки. На юбилее Школы-студии было весело. Иногда было очень грустно. Один раз (об этом позже) стало очень неловко. Скучно (хотя вечер по обыкновению затянулся) не было вовсе.

Отличный парный конферанс Игоря Золотовицкого и Юлии Меньшовой с самого начала задал торжеству подернутый легкой дымкой ностальгии, но все же задорный и ироничный тон. Худрук МХАТа Олег Табаков и ректор Школы-студии Анатолий Смелянский не раздували щеки, а веселились как могли. Поздравляльщики от родственных учебных заведений - "Щуки", "Щепки" и, по остроумному определению конферансистов, РАТИ имени ГИТИСа - тоже не отставали. Дивертисмента было немного. Особенно порадовала интермедия артиста "Современника" Александра Берды, истерически смешно поздравившего юбиляров от имени Романа Виктюка. То, как знаменитый режиссер в его исполнении прыгал с метафизических высот в пучину материально-телесного низа, как прихотливо строил силлогизмы, как любовался фасоном ботинок Золотовицкого и намекал на стоимость собственного, увенчанного золотой цепью прикида, достойно войти в театральные анналы.

Вспомнили всех, кого надо было вспомнить в этот день, - от основателей и преподавателей до выпускников первого набора. Вручили диплом недоучившемуся ученику этого набора, ушедшему с головой и всем отпущенным Богом талантом в кино, - Михаилу Пуговкину. Провели несколько вступительных экзаменов на актерский факультет. Их сдавали - сам нынешний ректор Школы-студии (позорно провалился), а также - Олег Басилашвили, Игорь Дмитриев, Вячеслав Невинный, Светлана Крючкова, Леонид Броневой, Михаил Козаков, ну и, конечно, сам Табаков. Куда же без Табакова! Увенчанные лаврами и наградами служители Мельпомены читали то, что действительно читали на вступительных экзаменах уж и не сосчитаешь сколько лет назад. В основном - с характерными рыками и завываниями - Маяковского и Симонова. Броневой спел "В бананово-лимонном Сингапуре". Табаков исполнил с характерным прищуром визгливо-протяжную народную песню. Все в конечном итоге поступили. Их талантливое веселье наводило на невеселое антропологическое наблюдение - мельчает театральный народ. Рядом с тряхнувшими стариной "абитуриентами" нынешний студенческий люд с кислым капустным хитом "Станиславский в стиле рэп" выглядел как-то жалко. И это не брюзгливое ворчание, а неумолимый и нуждающийся в пространных размышлениях факт.

Впрочем, все симпатичные, по большей части, капустные номера померкли на фоне главного события вечера, случившегося уже ближе к финалу. Сделав выразительную паузу, Анатолий Смелянский пригласил на сцену худрука недружественного МХАТу им. Чехова МХАТа им. Горького Татьяну Доронину. Зал затаил дыхание. О сложных отношениях истерически-патриотического театра на Тверском и отливающего всеми цветами, кроме красно-коричневого, театра в Камергерском знают далеко за пределами театрального цеха. О неимоверно сложных отношениях Дорониной и ректора Смелянского известно в узких кругах. Но известно много. Т.В. Доронина в духе пророка Иеремии столько раз обличала известного театроведа в чудовищных интригах и работе по изничтожению русской духовности, что отношения, казалось, не будут налажены вовек. И вот барьеры пали. Смелянский (а в его лице и чеховский МХАТ) протянул недоброжелательнице руку. Перед прошлым все равны. Выяснилось, что не все.

Доронина была настроена не по-доронински добродушно. Для себя самой - почти что не пафосно. Она попыталась что-то вспомнить из времен собственной юности. Раскрыть душу. Как-то пошутить. Было не смешно, а страшно. До боли очевидна была ее абсолютная неуместность на этом празднике театра. Человек не только перестал слышать голос времени. Он не слышит даже шум жизни. Ибо совершенно изнемогший к концу ее длинного, заунывного и маловразумительно выступления зал начал уже беззастенчиво захлопывать некогда выдающуюся актрису. Она же, словно не замечая или не понимая происходящего, продолжала вещать что-то со сцены, не чувствуя ни стиля вечера, ни его настроения, хотя попадание в верный тон и есть вроде бы основное качество настоящего артиста. Между ней и продолжавшими сидеть на сцене знаменитыми выпускниками Школы-студии было не просто взаимонепонимание. Между ними была историческая (и эстетическая) пропасть.

Общее - кажущееся таким простым и понятным - прошлое не может отменить сложного настоящего. Это и был самый важный вывод нескучного и в целом, безусловно, удавшегося вечера.

/Марина ДАВЫДОВА/