НИКТО НЕ УЗНАЕТ

Нервный шепот, боязнь красного, чьи-то шорохи в темноте, освежеванные тушки домашних животных, указательный палец к губам: "Молчи!", самобытные ритуалы и неминуемое нашествие Тех, Кого Нельзя Называть... В четверг в прокат выходит "Таинственный лес" мистификатора Маноя Шьямалана.

Посреди серого Леса, ухающего, затянутого дымкой и, по правде сказать, довольно тоскливого, стоит себе махонькая деревенька. Жители ее не шьют красной одежды, промышляют натуральным хозяйством и вступают с Лесом в симбиотические отношения: приносят лесным жителям жертвоприношения, а главное, никогда не пересекают опушку. Когда Лес ведет себя странно, жители собираются в церкви и слушают, что скажет совет старейшин. Старейшины говорят: в Лесу живут Те, Кого Лучше Не Называть и, уж конечно, нельзя беспокоить. Старейшины говорят: смелый юноша Луций (Хоакин Феникс) не должен ходить в Лес за лекарствами - Лес не отпустит его назад. Старейшины говорят: ничего не должно меняться. Но ключ уже провернулся в скважине, и механизмы судьбы запущены: слепая девушка (Брайс Ховард) и городской дурачок (Эдриан Броуди) крутят любовь, а смелый юноша Луций входит под кроны деревьев. Лес недовольно шумит. Что-то уже меняется.

"Таинственный лес" - это новая притча Маноя Шьямалана, немного ссутуленного индуса, вежливого, смуглого и необычайно стеснительного. В собственных фильмах он играет минутные роли, в которых он делает испуганное лицо и цедит что-нибудь жуткое (a la "мы все умрем"). Вместе с тем со времен "Шестого чувства" Маной Шьямалан остается одним из самых удачливых рассказчиков в Голливуде. Назвать его как-то иначе (режиссером, сценаристом или постановщиком) и уж тем более присобачить более-менее звонкий эпитет (скажем, гениальный) было бы непростительной ошибкой: талант его далек от режиссуры и, думается, случайно нашел применение в кино. Лучше всего представить Шьямалана пионервожатым, едва видным в неверном сиянии свечи и рассказывающим притихшим детям самую страшную сказку их лета. Нюанс в том, что свечу он подменил кинопроектором, а слушателей поместил в весьма неудобное положение: экран манит негасимым светом, под майкой - миллионы мурашек, а одеяла на нос не натянуть.

Новый фильм Маноя Шьямалана приходит к нам через два года после шьямалановских "Знаков", вышедших, в свою очередь, через пару лет после "Неуязвимого". График этот не связан с производственным циклом. Как не связан он и с кризисом идей: однажды Шьямалан проболтался, что у него есть в запасе полсотни сюжетов - задел, получается, на века.

Придуманный Шьямаланом жанр киномистификаций подразумевает, что приходится одновременно дурачить довольно-таки большое число людей: истории его, довольно простые, берут неожиданными финалами. Заодно Шьямалан жестко прописывает правила поведения для зрителей. Замалчивать концовки фильмов. Обманывать родных и близких, чтобы не испортить им удовольствие. И даже в стенах редакции обсуждать сюжеты на уровне намеков и недомолвок - чтобы не смазать ненароком эффект.

Понятно, что чем реже ты проворачиваешь эдакую аферу, тем лучше и надежнее она срабатывает. Выходит, Шьямалан осторожничает. Ждет, пока схлынут волнения, вызванные его прошлой придумкой. Дожидается следующей смены, которая притихнет в нумерованных креслах, забудет про картонки с поп-корном и попытается все же понять, что за тайну Маной хочет с нею сегодня разделить.

"Таинственный лес" в этом смысле история совсем шьямалановская: знать о ней больше двух-трех строчек затравки, право слово, не след. Выйдет ли кто-то из чащи или под истерику скрипок отважно в нее войдет - пусть это останется в тайне. В противном случае нет смысла слушать страшилки о черном-пречерном урочище: проще накрыться подушкой и преспокойно уснуть.

/Кирилл АЛЕХИН/