ТРИ ВОПРОСА ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ

Признание президента Путина, что спецслужбы России обладали информацией о подготовке режимом Саддама Хусейна терактов против США, произвело настоящий фурор. Это комплимент российским спецслужбам. Ни у кого нет сомнений в их профессионализме, особенно в Америке, которая на протяжении полувека сталкивались с ними, что называется, лицом к лицу.

Недоумение возникает в отношении российской политики. С одной стороны, как минимум за год до войны Кремль знал, что саддамовский режим готовит теракты, и секретно информировал Белый дом об этом, с другой стороны, на весь мир все это время заявлял, что Хусейн угрозы не представляет, называл войну неоправданной агрессией. Оставим в стороне реакцию уже обиженных Бушем европейцев на признание Путина. Оно не прибавит доверия к России с их стороны. Важно, как отреагирует Вашингтон.

Первый вопрос: что хотела выиграть и что выиграла Москва? Большей поддержки от администрации США Кремль не получит, больше просто невозможно. "Особые отношения" между странами не сводятся к особым отношениям президентов. Буш ни разу не намекнул на сногсшибательные сведения из Москвы, когда весьма неубедительно обосновывал необходимость смещения Хусейна. Его противникам тут нельзя не предположить существование секретных договоренностей между Белым домом и Кремлем, о чем не знали ни Конгресс, ни Госдеп, ни демократы. Некоторые даже считают, что заявление Путина - выдумка. Получается, что Москва играет на стороне администрации Буша, но не на стороне всей Америки. К такому здесь все относятся крайне негативно. Китай потерял немало возможностей влиять на Вашингтон, когда был уличен в поддержке Клинтона.

История выглядит как хорошо разыгранная Кремлем многоходовая интрига, в результате которой все ее союзники чувствуют себя неловко, ибо их, так или иначе, обманули. Разведывательные данные, будь они известны ООН, могли полностью изменить ход обсуждения в Совете Безопасности, за авторитет которого так горячо высказывался сам Путин. Можно предположить, что Россия не делилась этой информацией с членами G-8, иначе состав международной коалиции мог быть более широким, чего на словах хотела Россия, а Америка не потеряла бы значительную часть своего международного авторитета. Но это не могло быть целью Кремля, так же, как не может быть его целью раскол американской элиты из-за России, ссора Вашингтона с европейцами или помощь Бушу на выборах.

Москва опять показала двойственность своей позиции, наличие "второго дна" в политике, неискренность политических деклараций. Словом, все, что так хорошо известно из советской истории. Слова ее президента никогда нельзя принимать на веру. Дружить с ядерной Византией в нынешнем мире вряд ли кто-нибудь решится. На мой взгляд, в результате Москва сильно проиграла стратегически, укрепив свою репутацию неискреннего партнера, озадачив американский истеблишмент и разозлив европейцев.

Второй вопрос. Как все-таки Россия относится к концепции превентивной войны и что, по мнению Кремля, является ее законным оправданием? Судя по словам президента, подготовка другой страной терактов - недостаточный аргумент для попытки сместить руководство такой страны. Ждать, чтобы удары были нанесены, и лишь тогда применять военную силу? Но это противоречит как российской практике в Чечне, самой идее "мочить в сортире", так и общепринятому пониманию, что от террора полностью защититься нельзя. Москва неоднократно заявляла, что легитимность любой превентивной операции должна опираться на решение СБ ООН. Но как его получить, если от него скрывается, причем страной - членом Совета, важная информация? Не удар ли это по авторитету ООН?

И третий вопрос. На отношения с Америкой, в силу ее особого положения в мире, обращается специальное внимание во всех столицах мира. Они очень важны для России, проходящей через этап серьезных реформ и находящейся на передовой линии борьбы с терроризмом. Путин сделал много замечаний и ремарок на эту тему, но никогда не давал цельного и связного изложения того, как он понимает фундаментальные основы российско-американских отношений, каково его видение их стратегического будущего. Не его отношений с Бушем, и не только по вопросам безопасности, а концептуального видения взаимных отношений на перспективу. Почему этого не сделать? США не раз давали понять, что хотели бы услышать это именно от главы страны, чья внешняя политика является исключительно "президентской", а все остальные занимаются лишь ее интерпретациями и радикально меняют мнения по сигналу сверху, типа того, который неожиданно дал Путин в Астане.

/Николай ЗЛОБИН/