СУДЬБА МАФИОЗИ В АМЕРИКЕ

На канале НТВ его крутят второй раз, но теперь не по выходным, а по будням. Для западной публики он является примером качественного "мыла". В его послужном списке уже пять "Эмми", четыре "Золотых глобуса" и около трех десятков менее престижных наград. В нашем эфире он заметно уступает не только таким отечественным хитам, как "Бригада" и "Идиот", но и "мылу" пожиже. Впрочем, тут надо принять во внимание, что "Сопрано", хотя и сделан в почитаемом российской публикой жанре "крими", - зрелище специфическое, требующее от нее определенной перенастройки.

Непривычно для нашего зрителя то, что "Клан Сопрано" - довольно прозаическое сочинение. Обыкновенно мастера кино, работая в этом жанре, не могут избежать либо демонизации, либо романтизации своих героев, либо того и другого одновременно. В памяти сразу всплывают "Бони и Клайд", "Крестный отец" (один, два, три), "Казино", "Аль Капоне" и т.д. А тут сплошная обыденщина. Тут "крестный отец" из города Нью-Джерси Тони Сопрано (замечательно сыгранный артистом Джеймсом Гандольфини) - вполне себе добродушный мужчина средних лет, нормальный буржуа с достатком выше среднего. Его легальный бизнес находится в сфере ЖКХ - он контролирует уборку мусора в городе. Его нелегальный бизнес - рэкет. И тут его работа сводится в основном к контролю и учету доходов мелкого и очень среднего предпринимательства.

Гангстерская сторона жизни Сопрано не сильно занимает создателей сериала. Его темные и кровавые делишки, после которых остаются в кюветах или в ваннах комфортных коттеджей трупы, лишь изредка вываливаются на экран. А в остальном все как у людей: периодические размолвки с женой, заботы о детях - дочь уже почти взрослая девушка, ей нужно дать хорошее образование, но она думает о сексе и в курсе относительно рода занятий своего папы. Мальчишка только-только начинает догадываться, да и сам уже обнаруживает нехорошие наклонности - украл пару бутылок вина и надрался до рвоты. Самые серьезные у Тони проблемы с пребывающей в маразме старухой-матерью, которую пришлось отправить в дом для престарелых, хотя и в шикарный, а она все равно в обиде... Раздражает респектабельный сосед, который кажется слишком высокомерным. Надоела любовница, что тягает из него деньги...

Но, разумеется, более всего мучает Тони то, что ему между "службой" и "дружбой" никак не удается выстроить звуконепроницаемые перегородки. Так получается, что одно мешается с другим. Что самых испытанных друзей приходится подозревать в вероломстве и предательстве. Что и организованной преступности свойственны карьеризм, подсиживание и прочие интриги. Что чувство коллективизма, столь характерное для мафиозных структур, время от времени не выдерживает испытания на верность и у каждого братка ему, Тони, мерещится за пазухой "жучок". А тут еще червячок сомнения на свой собственный счет. То есть насчет своего душевного здоровья.

Когда его вызвали в школу по поводу неправового поведения сына, то поймал себя на противоречивом чувстве: да, он хотел бы, чтобы его сын гордился своим отцом - вот он какой крутой. Но он не хотел бы, чтобы ребенок пошел по его пути.

Он хотел бы уважения к себе со стороны гражданского общества по полной программе, но сам-то, выходит, в глубине души себя не очень-то и уважает. Отсюда проблемы с идентичностью (для наших мафиози абсолютно неактуальные). Кто он, мистер Сопрано? Итальянец или американец? Отброс общества или его сливки? Хозяин города или червь подземный?

Не совесть, не мораль, не сострадание, не отсутствие или наличие веры в Бога, а именно это внутреннее раздвоение подтачивает здоровую психику крутого бандита. И он начинает испытывать то, что называется стрессом, то, что выпадает на долю вполне законопослушных клерков, утомленных менее романтичным и рискованным времяпровождением. В подобных ситуациях, как это заведено у американцев, человек обращается к психоаналитику.

Выясняется, что в жизни людей из мира мафии много комизма, как и в жизни прочих людей. И мелодраматизма довольно. И житейской скуки хватает.

Гангстер на приеме у психиатра - это уже комедия. Но ни Сопрано, ни его лечащий врач не комикуют. Меж ними завязываются сложные отношения, где исповедальность сменяется драматической отчужденностью, а все равно забавно, все равно смешно.

Но есть во всем этом и нечто серьезное, значительное. Гангстер осторожно душу приоткрывает и по ходу дела обнаруживает в ней некоторые неведомые прежде ему дали - он видит родную Италию, в которой никогда не бывал, видит себя грудным младенцем, которым себя не помнит, видит девушку-мадонну, которой нет в природе... Чертовщина какая-то... Или неведомая ему человечность, которая является ему в галлюцинациях?..

С другой стороны, женщина-врач обнаруживает интерес к незаконопослушному пациенту не только чисто профессиональный, но и человеческий. Примерно такой же, какой испытывает и зритель к этому герою.

Что, в конце концов, мы, как зрители, получаем от этого сериала, кроме удовлетворения от хорошо сделанной работы? Мы получаем еще ответы на вопросы, которые прежде были неотчетливо сформулированы и просто несознаваемы.

Именно из этого сериала, как из никакого другого про бригады, банды и иные формы организованной преступности, следует, что мафия бессмертна в принципе. По крайней мере, в обозримом демократическом будущем как в США, так и у нас, в России, если оно суждено нам.

Из "Клана Сопрано" следует, что организованная преступность в демократическом обществе предпочтительнее неорганизованной. И что когда она умеренна, то может быть морально (не юридически) легализована. Что, собственно, и произошло в рамках отдельно взятого сериала.

Но самый, пожалуй, парадоксальный итог саги о преступном сообществе в городе Нью-Джерси состоит в следующем. Американское общество сжилось с мафией. Законопослушным гражданам было бы скучно без нее, без ее внутренних разборок. Без мафии, которая умеренна в своих аппетитах, не претендует на многое, имеет внутренний распорядок, свою внутрикорпоративную этику, отчасти цивилизованна и интегрирована в инфраструктуру страны, знает границы условно дозволенного.

А с той мафией, что контролировала полицию и крупный бизнес, претендовала на места в сенате и в конгрессе, отмывала деньги в папском банке и вообще была государством в государстве, была параллельным государством, с той самой мафией, что так грозно и пугающе представлена в саге Фрэнсиса Копполы о "крестных отцах", покончено.

Семейства Корлеоне, Капоне и других масштабных "крестных отцов" - в прошлом, а с региональными семьями типа Сопрано американцам жить и жить.

С мафией как раковой опухолью мириться не приходится. Нужна немедленная хирургическая операция. А вот мафия как прыщ, как грибок, как чесотка, как радикулит, геморрой и подагра - это, во-первых, лечится, а во-вторых, такая проза жизни... И, может, пора поставить вопрос о ее юридической легализации. Как стоят уже вопросы в странах тотальной демократии о легализации проституции и легких наркотиков. Для начала - в порядке шутки.

/Юрий БОГОМОЛОВ/