УЛИК НЕ ХВАТИЛО

Книге про классическую музыку довольно сложно стать бестселлером. Книге про ее так называемое убийство - конечно, гораздо проще. Темные стороны музыкального бизнеса и жареные факты из жизни звезд - главная приманка видного английского критика Нортона Лебрехта, выпустившего свой обличительный манускрипт уже почти десять лет назад. Между тем, цели у этого скандального труда - самые благородные.

На самом деле оригинальное британское название книги более мягкое - "Когда музыка останавливается". Про убийство было придумано для американцев. Это же название московское издательство "Классика-XXI" выбрало и для нас. Книга описывает поистине апокалиптическую картину современного состояния музыкальных дел: оркестры расформировываются, посещаемость падает, рынок дисков перенасыщен, музыкальный бизнес как никакой другой погряз в коррупции и в - страшно сказать - преступном сексе, рядовые музыканты беднеют, а гонорары небольшой кучки звезд превышают даже гонорары спортсменов. "Можно ли представить себе, что солист и артист оркестра будут "вместе делать музыку", если один из них озабочен тем, как укрыть свои доходы от налогов, а другой - как купить новые струны?" - язвительно вопрошает Лебрехт.

Несмотря на то, что немало упреков за все эти безобразия выпало в книге на долю самих музыкантов (любимый отрицательный герой Лебрехта - Караян, с его 500-миллионным состоянием и нацистским прошлым), основные жертвы автора - музыкальные менеджеры всех сортов и мастей, включая нотных издателей и хозяев звукозаписывающих фирм. История этой относительно недавно родившейся профессии и портреты ее отдельных представителей - от секретаря Ференца Листа до нынешнего интенданта Парижской оперы - нарисованы броскими журналистскими красками, благодаря которым практически все выглядят редкостными уродами и паразитами, в лучшем случае, циниками и авантюристами.

Нам, для которых легендарный авантюрист Остап Бендер - вполне положительный персонаж, - тот угол зрения, что выбирает автор, ни за что не понять. У нас многие десятилетия никаких импресарио не было - их заменяли гораздо более унылые структуры, на фоне которых светлой памяти Сергей Дягилев (естественно, занимающий достойное место в книге Лебрехта) с его богемными привычками, дурным характером и неразборчивой сексуальной жизнью был неофициальным национальным героем.

Впрочем, к ядовитому перу Лебрехта быстро привыкаешь. К чему совсем невозможно привыкнуть - так это к той легкости, с которой автор в своей погоне за легитимностью, справедливостью и всеобщим музыкальным равенством жонглирует совершенно разновеликими обвинениями, подчас лишающими повествование всякой логики. Из-за этого, несмотря на свои внушительные размеры (500 страниц плюс аппетитнейшее приложение с перечнями гонораров), журналистское расследование никак не тянет на серьезный культурологический труд. Описывая, кто кому сколько заплатил, кто кого подсидел, и намекая, что в курсе того, кто с кем переспал, автор все равно упирается в вопрос вопросов, на который не находит ответа, - можно обдурить публику или нет? - и констатацию того неприятного, но банального факта, что музыканты - это в основном люди, а не небожители.

Однако сквозь это бульварное варево и поспешные умозаключения все же проступает авторская версия современных проблем классической музыки, которая может быть интересна и близка даже нам, таким, казалось бы, далеким от цивилизованного музыкального рынка. Достаточно прочитать историю про Кири Ти Канаву, которая как-то посетовала о фальшивой ноте, спетой ею во время нобелевской церемонии. Ее собеседник, спортивный босс Марк Маккормак, а по совместительству - глава крупнейшего артистического агентства "IMG", заключившего с ней контракт, - совершенно не понял проблемы. Зачем так расстраиваться, это же не теннис, где все видят пропущенные мячи!

Опасная ситуация, при которой музыканты и те, кто заказывает музыку, оказываются представителями совершенно разных миров (а эта ситуация для нас тоже уже не новость), описана Лебрехтом очень детально. Раньше менеджеры, какими бы подлыми они ни были, все-таки происходили из стана музыкантов. Картина стала резко меняться, когда классическая музыка, точнее - ее звезды, подсела на большие гонорары и перестала сама себя окупать. По мысли автора, это началось в шестидесятые (огромные государственные вливания в Европе и Фонд Форда в Америке) и усилилось в восьмидесятые (взрыв спонсорских щедрот). Любимица Караяна сопрано Катя Риччарелли могла заработать за один концерт столько, сколько Каллас зарабатывала в свое время за полгода. Восьмидесятые Лебрехт называет "десятилетием алчности", его исход - пресловутый проект "Три тенора", стартовавший в 1990 году.

На вопрос, выиграла ли классическая музыка благодаря большим деньгам и популистским проектам, Лебрехт однозначно отвечает "нет", с равным рвением проклиная высоколобый Зальцбург, стадионный концертный китч и Бобби Макферрина за пультом симфонического оркестра. На вопрос: что делать? - призывает сократить гонорары и вспомнить времена, когда музыкой правили Малер и Тосканини. На вопрос: кто виноват? - указывает на фигуру музыкального менеджера. Обвинительный процесс оборачивается прекрасным идеализмом, которому, право же, грех не посочувствовать.

/ЕкатеринА БИРЮКОВА/