"ЗАВАРУШКА НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ"

Спустя 13 лет после попытки переворота в СССР, который 19 августа 1991 года попытались осуществить члены Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), все больше россиян утверждают, что "тогда ничего не поняли", сообщают социологи из Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Удивляют и политологи: одни уверенно объясняют, почему сегодня путч невозможен, другие тщательно изыскивают его предпосылки.

- Да, была заварушка в 1991 году на Красной площади - такими словами припомнил события 13-летней давности один из респондентов Фонда "Общественное мнение". Неизвестно, был ли он очевидцем путча, но даже те, кто тогда был в Москве, сегодня зачастую не могут сказать, что именно и где тогда происходило.

"По мере отдаления от трагических событий 1991 года все больше становится тех, кто полагает, что в тот момент они толком не поняли, что собственно произошло: если 3 года назад 32% россиян заявили, что они не успели разобраться в ситуации, то сегодня их уже 41%", - говорят во ВЦИОМе. И находят как минимум три причины, объясняющие столь бурный рост числа "непонятливых".

- Во-первых, ГКЧП перестал быть фактором политической и идеологической борьбы сегодняшнего дня, как было еще 10 лет назад, - это уже факт истории, - считает директор по исследованиям ВЦИОМа Владимир Петухов. - Чтобы судить о нем, надо знать обстоятельства дела, которые сейчас мало кого интересуют и беспокоят.

Во-вторых, выросло целое поколение, которое знает о событиях 1991 года лишь из рассказов родителей и телепередач, среди 18-24-летних больше всего (28%) тех, кто не знает, чью бы сторону он занял, если бы мог вернуться в прошлое. Наконец, осталось много недосказанного и непонятого, считает ученый. Версия о том, что ГКЧП развалил Советский Союз, сегодня мало кого устраивает, в обществе растет понимание того, что СССР пришел к своему финалу не из-за поведения Горбачева, Ельцина или путчистов, а вследствие фундаментальных экономических и социальных причин. Во многом поэтому относительное большинство (45%) рассматривает те события как эпизод в борьбе между разными политическими кланами, а не как победу демократических сил. В 1991 году опрошенные считали ровно наоборот, подчеркивает Петухов.

Деполитизация по полной программе

"Победой демократии, покончившей с властью КПСС", те три дня в августе называют только 11% опрошенных ВЦИОМом россиян. Объективность такого результата подтверждают конкуренты-социологи из "Левада-центра": они получили те же данные, причем в опросах обеих научных групп эта цифра за последние годы практически не меняется. Об отношении общества к демократической революции-1991 говорит и тот факт, что сегодня почти 40% респондентов не испытывают симпатий ни к одной из сторон: ни к путчистам, в руках которых была почти вся мощь советской административно-командной машины, ни к противостоящим им (в большинстве своем безоружным) гражданам, которые голыми руками возводили баррикады вокруг Белого дома .

- Если говорить по-крупному, то за 13 лет произошло разочарование не только в демократии и реформах, - заявил "Известиям" научный руководитель исследовательского холдинга "РОМИР мониторинг" Николай Попов. - В социологии есть такой нудный термин "деполитизация массового сознания", который практически означает, что люди разочаровались в политической жизни. Власть, политика, выборы - все это имеет значение внутри Бульварного кольца Москвы, за пределами которого лежит другая страна.

Да, сейчас большинство не приняло бы участие в подобном конфликте, продолжает Попов. Но народ (за исключением Москвы и Петербурга) в этом и тогда не участвовал: если вспоминать опросы тех лет, то 35% граждан просто не знали, что происходит в Москве. В провинции на это смотрели, как на цирк. Да и региональные элиты заняли выжидательную позицию.

"Частный человек" спасет демократию

Сегодня региональные элиты повели бы себя иначе, полагает президент Института национальной стратегии Станислав Белковский.

- Местные администрации и связанные с ними финансово-промышленные группы недовольны тем, что экономические и политические возможности регионов постоянно сужаются, а ответственность за непопулярные меры вроде монетизации льгот растет, - утверждает Белковский. - Поэтому конфликт с центром неизбежен, и рано или поздно он выйдет на поверхность.

О неизбежности столкновения в верхах говорит и руководитель исследовательской группы "Меркатор" Дмитрий Орешкин. Правда, он высказывает свои предположения не столь безоговорочно:

- В будущем опасность для президента и для страны в целом представляют, как ни странно, не олигархи (они пластичные, им есть, что терять), а та часть агрессивно настроенных силовиков, которым "не хватило", которые еще не пристроились к потреблению финансовых потоков. Это будут относительно молодые люди со старой гэкачепистской идеологией: державность, патриотическая риторика. Им покажется, что они и Россия достаточно сильны, чтобы поставить на место "этих невыносимых американцев", грузин и всех остальных. Но Путин как человек дальновидный сам будет постепенно занимать все более жесткую позицию, так что опасность путча, на мой взгляд, относительно невелика.

- Сегодня подобный путч не может произойти по одной простой причине: все силовые структуры контролируются президентом, и какой-то бунт с их стороны невозможен, - соглашается с выводом Орешкина генеральный директор Центра политических технологий Игорь Бунин, но говорит о другой опасности:

- От прорыва к свободе 1991 года осталось одно: свобода частной жизни как высшая ценность. Если бы сейчас встал вопрос о том, что в результате какой-то контрреволюции у людей отнимут право выезжать за границу, создавать свои предприятия, читать и смотреть то, что они хотят, реакция, я думаю, была бы такой же взрывной, как в 1991 году. Но я все-таки полагаю, что в обозримом будущем такие вторжения со стороны власти будут минимальными.

/Георгий ИЛЬИЧЕВ/