ВЛАДИМИР УРИН: "НЕКОТОРЫЕ ДИРЕКТОРА БОЯТСЯ РЕКОНСТРУКЦИИ КАК ОГНЯ"

Всякий, кто проходил последнее время мимо перекрестка Большой Дмитровки и Козицкого переулка, неизбежно слышал строительный шум и видел строительную пыль. Это расширялся и рос на глазах Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко. Его широкомасштабная реконструкция уже успела стать в театральных кругах предметом зависти, пересудов и предположений. Обозревателю "Известий" удалось первым из журналистов проникнуть в уже построенные помещения административно-производственного корпуса (целиком реконструкция старого здания и соединение его с новым будут закончены в 2005 году), прийти от увиденного в полный восторг и задаться вопросом: а что нужно сделать для того, чтобы у тебя в театре тоже начали реконструкцию? На этот и другие вопросы директор театра Владимир УРИН без обиняков ответил Марине ДАВЫДОВОЙ.

- Сейчас в Москве строительный бум. В том числе и театральный. Откуда только деньги берутся. Я поэтому спрошу с пристрастием. Вы почему расширяетесь? Вам что, тут тесно что ли?

- Тесно. Как-то раз в 2000 году Лужков пришел к нам на какое-то мероприятие, и я его повел за кулисы, решив показать не те места, в которых он всегда бывает, - фойе, мой кабинет, зал, который хоть и напоминает Дворец культуры им. ХХ партсъезда, но все же находится в приличном состоянии, - а то, что он никогда в жизни не видел. Я уже не говорю о том, что сценическое оборудование служит тут уже полвека, и, по-моему, это рекорд. Главное в другом - нам катастрофически не хватало помещений. Декорации хранились в ангаре, который все время протекал. Репетиции оперы проходили в помещении для пресс-конференций. Оперные и балетные классы не отвечали никаким совершенно нормам. О гримерках я и не говорю. А ведь этот театр - третий по величине в России после Большого и Мариинского. У нас работают 1100 человек. Это завод, фабрика. Парадный фасад и чудовищное закулисье - очень российская, точнее советская, ситуация. В любом западном театре одно всегда соответствует другому. Если бедно за кулисами - такое бывает часто, - то бедно и в фойе. И наоборот.

- Но я все же задам вредный вопрос. Ведь наверняка любой московский театр может рассказать про себя такие же ужасы. Вы вот, к примеру, некоторое время директорствовали параллельно еще и РАМТе. Там другая ситуация?

- Конечно, пожаловаться на жизнь могут многие. Сейчас, скажем, идет речь об аварийном состоянии Театра оперетты. Аварийном!! Но это же не значит, что это нормально. Что касается РАМТа, то он действительно в катастрофическом положении. Но там есть что ремонтировать - подсобные помещения, репзалы. Их не надо строить заново. А нам нужен был не ремонт, а реконструкция. Кстати, есть директора, которые боятся этой самой реконструкции как огня.

- ???

- Потому что выгодно получать каждый год деньги на ремонт. Красить потолок. Через год говорить: смотрите, в каком мы состоянии. Опять получать деньги.

- И тем не менее кто, как и когда принимал решение, что выделяются деньги на реконструкцию именно вашего театра, а не другого, тоже, вероятно, в ней нуждающегося?

- Это очень длительный процесс. Вопрос рассматривался на заседании правительства. Потом утверждался в Думе. Мы 6 лет к этой реконструкции шли.

- За эти 6 лет были построены разные театры. Et Cetera, например, Театр Джигарханяна, сейчас еще что-то громоздится. Это деньги из одного государственного кармана или из разных?

- Из одного.

- Но не абсурдно ли в той ситуации, которую вы так красочно живописали, строить еще и новые театры?

- Это вопрос не ко мне. Я не являюсь тут специалистом.

- А я вас просто как человека спрашиваю. В Москве бессчетное количество театральных зданий. Кажется, больше, чем в любой столице мира. Не логично ли бросить все средства на их ремонт, реконструкцию и восстановление, чем строить что-то новое?

- Если вы так жестко ставите вопрос, то я отвечу: создавать новые театры в нынешней ситуации по меньшей мере странно.

- Давайте уточним: не создавать театры, а строить. В обозримом историческом прошлом у нас возник театр "Мастерская Петра Фоменко" (ура!), но он до сих пор ютится в бывшем кинотеатре "Киев". В то же время есть немало театральных зданий, в которых бог знает что идет. Вот в чем проблема.

- Видите ли, для того чтобы решить ее, надо изменить саму ситуацию нахождения коллективов в театре. И это уже вопрос совершенства законодательства. Сегодня люди приписаны к зданию и к театру навечно. Уже не важно, состоятелен ли ты творчески. Самые выдающиеся дирижеры в музыкальных театрах в Германии работают по контракту. Три года - и подписывается новый контракт. Или не подписывается. Иначе просто не бывает. У нас же театральные здания - это просто вотчины тех или иных людей. И московское правительство - заложник этой ситуации.

- И кто же эту ситуацию должен менять?

- Ее можно поменять только на федеральном уровне.

- Но инициировать это должны, очевидно, сами директора.

- Инициируем.

- Вы хотите сказать, что все директора в этом заинтересованы?

- Все заинтересованы. Просто некоторые из них думают так: для артистов - контракты, а для меня - нет. Но это уж Бог им судья. Я-то лично глубоко убежден, что это должен быть контракт со всеми. И с директором, и с артистами, и с худруком. Если у театра хорошая пресса, фестивали, награды - контракт продлевается. Если обвал - зритель не ходит, пресса ужасающая - извините. Тогда государство будет ремонтировать здания, а не вотчины Урина или Калягина. И я понимаю Лужкова, который говорит: а я не хочу в творческие вопросы лезть. Я - хозяйственник. А то получится так: Петрова я люблю - ему сделаю театр, а Сидорова не люблю - не сделаю.

- Но реально сегодня именно так и получается.

- Нет, реально происходит несколько иначе. Кто активно добивается, тот и получает. Под лежачий камень вода не течет. В этом смысле остался совершено советский принцип. Я вот добивался, а кто-то сидит сложа руки.

- Вы привлекали при реконструкции западный опыт?

- Ноу-хау наши, хотя подтверждение некоторым своим идеям мы нашли потом в "Ковент-Гарден". Но прямо экстраполировать чужой опыт все же невозможно. В том же "Ковент-Гарден" декорации хранятся в складских помещениях где-то на окраине Лондона. Нам то же самое предлагали сделать. Но у них другой принцип проката спектаклей, они играют их блоками. Я с цифрами доказал чиновникам, что дешевле будет построить ангары у театра, чем ездить за декорациями за 80 км. Это при московских-то пробках. У нас есть тут несколько уникальных разработок - например, огромные контейнеры для хранения костюмов, которые можно передвигать одной рукой.

- Когда реконструкция закончится, этот театр станет самым технически оснащенным в стране?

- Думаю, да. Но главное - он станет театром, в котором артистов и костюмеров уважают не меньше, чем зрителей.