СКАЖИ "ЧИЗ"!

Однажды своим студентам в Северо-Западном университете (Чикаго) я дала задание: "Как бы вы себя вели, если бы родились и жили в России?" Мне хотелось понять, как они восприняли те знания, которые я им давала по программе курса "Америка и России: разница двух культур. Традиции, нравы, обычаи".

Одна девочка, самая моя прилежная студентка, подняла руку:

- Если бы я была настоящей русской хозяйкой, я бы подавала к ужину суп каждый день, - начала она.

- А что бы ты для этого делала? - спросила я.

- Я бы пошла в хороший супермаркет, купила бы там кэн (жестяную банку) с супом-пюре. Дома разогрела бы его в микроволновой печке. Разлила бы по боллам (фарфоровые мисочки наподобие пиал) и подала бы с крекером.

В Москве я рассказала эту забавную историю своим студентам МГУ, где читаю аналогичный курс. Они веселились от души и нашли семь ошибок. А тогда, в Чикаго, мне пришлось объяснять моей старательной ученице, что она поняла правильно лишь одно: хозяйки в России подают суп действительно каждый день. Но не к ужину, а к обеду. И не из жестяной банки, а из кастрюли, в которой его варят раз в день - ну, может, в два. И не суп-пюре, а жидкий суп. И разливают его не в боллы, а в глубокие тарелки. И подают к нему не крекер, а хлеб. Крекер же едят на десерт - с чаем и кофе.

Этот случай заставил меня задуматься: как же часто мы, изучая чужую культуру, рисуем в своем воображении картины, очень далекие от реальности. Казалось бы, и слова известные, и понятия, которые за ними стоят. Но... разный опыт. Все услышанное или прочитанное ложится на то, что нам хорошо знакомо с детства. Но вся эта обыденная жизнь имела десятки, сотни признаков, отличающих ее от жизни в другой стране.

...В аэропорту Джона Кеннеди я жадно разглядывала пассажиров-американцев. Но чем больше вглядывалась, тем больше ощущала некоторое разочарование: кажется, не так уж они сильно отличаются от нас. Вот, например, сидит таможенник. Невысокий, плотный, с пшеничной шевелюрой. Ну чем не кузен такого же крепыша с блондинистым чубом, который проверял мой багаж в "Шереметьево-2"? Я напряглась в ожидании неприятной процедуры. Собственно, сама процедура возражений не вызывала: тот, в Москве, задавал необходимые вопросы, я честно отвечала. Неприятным был тон - холодный, подозрительный, на границе безразличия и неприязни.

- Простите, мэм, вы о чем-то задумались? - услышала я голос его американского коллеги. На меня смотрели такие же светлые глаза, но - улыбчивые. Он улыбался все время, пока выполнял те же обязанности, что и его московский "кузен". Но одновременно, ни на минуту не прерывая работы, вел со мной веселый диалог.

- Вы впервые в Америке? Очень хорошо. Надеюсь, вам понравится. А куда вы теперь? В Чикаго? Тогда вам нужен местный терминал, сейчас я попрошу кого-нибудь помочь, - он нажал на кнопку. - Вам повезло: в Чикаго сейчас отличная погода, я вчера только говорил по телефону с другом. Счастливого вам пути, мэм!

Пока я раздумывала, чем могла вызвать такую симпатию, место у стойки заняли новые пассажиры. Пара американцев-новобрачных только что вернулась из свадебного путешествия по Европе. Таможенник работал так же быстро. Лицо его сияло той же улыбкой. И я поняла: это не личное отношение, а вполне деловой стиль общения. Кроме общего доброжелательства он предполагает и как бы некоторую долю личного участия. Этот стиль приветливого дружелюбия я потом наблюдала чуть не на каждом шагу. Американская улыбка меня бодрила, создавала радостную атмосферу, поднимала настроение. Своим впечатлением я поделилась с коллегой, преподавателем из Парижа Андре М.:

- Как это все-таки приятно, когда тебе улыбаются, правда?

- А что это значит "тебе улыбаются"? - вдруг спросила она.

- Это значит, что тебе рады, - недоуменно ответила я.

- А так бывает, что тебе все и всегда рады? - прищурилась она.

- Ты хочешь сказать, что это не всегда искренне? Пусть так, но это все равно приятнее, чем хмурые лица или грубость.

- Зачем ты берешь крайности? И то, и другое плохо - и лицемерная приветливость, и искреннее хамство.

- А что хорошо?

- Адекватность, - коротко ответила француженка. - Я предпочитаю знать точно, как человек ко мне относится. Если с симпатией - я буду рада. Тогда пусть улыбается. Но если особой симпатии я не вызываю, а тем более если не нравлюсь, тогда я предпочитаю об этом знать.

Довольно скоро я убедилась, что в чем-то француженка была права. Как часто эта покоряющая американская улыбка вводила меня в заблуждение. Какое разочарование я испытала, когда поняла, что она по большей части не означает ничего, но очень легко сбивает с толку. И когда узнаешь, что сослуживица, расточавшая тебе лучезарное дружелюбие, только что донесла на тебя начальству, испытываешь шок. Ну пусть донесла, но улыбаться-то было зачем?

Да, я узнала цену американской улыбки, я перестала ей доверять. Я усвоила, что улыбчивость - это всего лишь политес, вежливость. Мне стало легче: теперь я лучше понимала истинное отношение ко мне людей. И все-таки... все-таки я продолжаю ценить эту манеру общения американцев - улыбчивую и приветливую. Просто не надо воспринимать их улыбку как выражение их чувств. Но как стиль поведения - в транспорте, магазине, на улице - она очень приятна.

В метро я неловко задела зонтом какого-то работягу, смутилась, извинилась. Он тоже улыбнулся: "Извините, мэм. Никаких проблем".

И еще одна особенность. Американцы стараются извлечь веселье там и так, где и как это только возможно. Костюмированные шествия на "праздник нечисти" Хэллоуин, на Рождество...

Я хотела обратить внимание именно на отличия, которые часто проявляются на уровне массового общения. И отнюдь не для того, чтобы им удивляться или ими возмущаться. Чужую культуру надо принимать такой, какая она есть.

/Ада БАСКИНА/