СТАНИСЛАВСКИЙ БЕЗ КУПЮР И УМОЛЧАНИЙ

В портретном фойе МХАТа состоялась презентация нового театроведческого исследования Ирины Виноградской "Жизнь и творчество Станиславского". Теоретическое и педагогическое наследие великого реформатора и при советской власти было изучено довольно обстоятельно. Но теперь благодаря тому, что отброшены идеологические и политические предрассудки, оно значительно обогатилось существенными подробностями. И двухтомная летопись разрослась до четырехтомника.

До конца этого года читатель получит еще один фундаментальный труд - творческое наследие Немировича-Данченко, подготовленное Инной Соловьевой. Несколько раньше было завершено издание нового собрания сочинений самого Станиславского (главный редактор Анатолий Смелянский).

Об основателях МХАТа сложено много мифов, легенд и научных монографий. Рукотворные (в том числе и рукописные) памятники всегда отличны от реальных прототипов, а в нашем случае они отличны разительно. И дело не в том, что художники на пьедесталах выглядят чересчур идеальными, сверхчеловеками, слишком эталонными и часто не подвластными времени. Дело, пожалуй, в том, что их судьбы предстают абсолютно спрямленными и по преимуществу бесконфликтными.

Что бы там ни писал Булгаков в "Театральном романе" о внутренних трениях меж патриархами, о сложностях взаимоотношений в уникальном сценическом коллективе, а канон восприятия великого театра и его великих отцов-основателей, заданный некогда, остается незыблемым и сегодня.

При театре уже много лет трудится изучающая феноменологию мхатовского опыта группа исследователей во главе с Анатолием Смелянским. Свою задачу, судя по тому, что учеными выпущено в свет, они видят не в том, чтобы укрепить канонический образ театра, тем более не в том, чтобы его порушить, но в том, чтобы заглянуть за его фасад.

Ирина Виноградская, составляя летопись жизни Станиславского, проделала, можно сказать, китайскую работу - ту, что сказочник Шварц считал "хуже вышивания". Она день за днем, месяц за месяцем и год за годом реконструировала всю без изъятия биографию Константина Сергеевича. Задействовано невероятное количество документов, источников, мемуаров и иных свидетельств, имеющих отношение к герою летописи. Читается все это с необычайным любопытством. Особенно те страницы, на которых запечатлены его отношения с советской властью. Вот маленькая историческая подробность, бросающая на них дополнительный свет.

Меньше чем за два месяца до смерти К.С. жалуется жене, что вот, мол, никак не может закончить обязательную статью по поводу 20-летия комсомола. Пожаловавшись, добавляет: "Хуже всего то, что для этой болезни не существует меркузала, который бы вызвал истечение мыслей". За этим следует пояснение составителя летописи: "Меркузал - лекарство мочегонное" (т. 4, с. 452).

Понятно, восторженная лояльность, которую время от времени демонстрировал Станиславский в приветствиях и в поздравлениях съездам, полярникам, ударникам, была достаточно для него болезненной. Как, несомненно, было болезненным и драматичным само сосуществование его детища со сталинским режимом.

Но именно сейчас, именно по прочтении этой поразительной летописи, как-то особенно остро ощущаешь, какую же глубокую театральную реформу затеяли и осуществили отцы-основатели в начале ХХ века. Ведь сколько было человеческих и художественных компромиссов, сколько случалось политической и гражданской фальши, сколько приходилось заглатывать идеологического меркузала, а идея художественного театра все-таки выстояла, выжила.

Не всем революционным идеям так везет. Знаем это по истории социализма в России.

Можно сказать, перефразируя несколько Цветаеву, что "чара" МХАТа и "опыт" МХАТа - это не взаимоисключающие друг друга стихии; это стихии взаимообязанные.

/Юрий БОГОМОЛОВ/